Москва в изумлении: Султан Омана ехал к Путину, дорогу драили до блеска. Почему?

Для Москвы визиты международных делегаций обыденность, однако прибытие 21 апреля в столицу России Хейсама бен Тарика, султана Омана, удивило даже привыкших к таким приездам москвичей. Впрочем, наверное, так совпало, что дорогу, по которой следовали по Москве почётный гость и его сопровождающие, буквально перед проездом не только освежили поливалками, но и привели в такую чистоту, что солнце отражалось от асфальта, как от зеркала.

Всё свидетельствовало о том, что султана ждут в Кремле как очень дорогого и важного гостя — для серьёзного разговора. К чему бы так?

Оман — для понимания — небольшое государство (размером меньше Томской области) на берегу Аравийского моря, оно граничит с Эмиратами, Саудовской Аравией и Йеменом, а через Оманский залив — с Ираном. Основу экономики его составляют нефть (основная доля) и газ, основными потребителями выступают Китай (39%), Индия, ОАЭ и Южная Корея.

Султану Омана в России оказали такой же большой почёт, как и несколькими днями ранее эмиру Катара. Разница в том, пожалуй, что в этот раз делегация в Кремле была больше по числу участников. Кроме того, в ней вместо Рамзана Кадырова, который присутствовал при общении Владимира Путина с катарским монархом, присутствовал глава Татарстана Рустам Минниханов — ещё один руководитель региона России, обладающий статусом неформального переговорщика с арабскими странами.

Не общались 40 лет — давно пора начать

В составе делегации, прибывшей с Хейсамом бен Тариком (он сошёл с борта самолёта на красную дорожку в сером френче, почти военном, в сопровождении трёх генералов), выделяются такие фигуры, как министры обороны, торговли, глава МИД, председатель Оманского суверенного фонда. То есть главы тех направлений государственной политики, которые и отвечают за практическое наполнение двусторонних отношений.

И тут между Россией и Оманом — настоящая целина, поле непаханое, работы непочатый край.

Будем называть вещи своими именами: до того момента, как в 2022 году стало ясно, что первоначальный расчёт на быструю смену режима в Киеве не сработал и СВО превращается в Великую Отечественную Специальную операцию, наша дипломатия в сторону Омана смотрела изредка. О каких тесных контактах можно говорить, если первый разговор, пусть и телефонный, между главами двух государств состоялся лишь два года назад?

И речь не конкретно об общении Владимира Путина и султана Хейсама бен Тарика, взошедшего на престол в начале 2020-го: за все сорок лет с момента установления дипломатических отношений главы России/СССР и Омана ни разу не общались в двустороннем формате.

Султан Омана впервые в Москве с официальным визитом — и его встречают как дорогого гостя. Видео: ТГ-канал "Вы слушали Маяк"

А между тем экономические выгоды от развития связей между Москвой и Маскатом очевидны. Например, Абдель Салям аль-Муршиди, директор Оманского суверенного фонда, может оперативно уточнить для первых лиц практические моменты сделок на энергетическом и логистическом направлениях — в "инвестиционный портфель" фонда входят государственная энергетическая компания и фирма Asyad Group, занимающаяся морскими грузоперевозками.

И если в плане энергоресурсов Оман вряд ли может что-то предложить России (хотя султанат — крупнейший в регионе добытчик нефти, не входящий в состав ОПЕК), то вот логистическое сотрудничество для отечественных госкорпораций и частного бизнеса весьма привлекательно. Оман является одним из трёх (наряду с Ираном и ОАЭ) государств, контролирующих Ормузский пролив (выход из Персидского залива в Индийский океан).

Об этом направлении ещё в январе текущего года упоминал посол России в Омане Олег Левин:

Логистическая роль Омана — это, безусловно, серьёзная тема, и для нас крайне важно проводить расширенные обсуждения по этому вопросу с местной стороной. Интерес представляет транспортный коридор из России через Иран в порты Персидского залива и Омана. Здесь может образоваться очень перспективное направление.

Ормузский пролив — красивое название, стратегическое значение

Позитивные перспективы в сотрудничестве России и Омана констатируют и эксперты. В беседе с Царьградом политолог Матвей Киселёв обратил внимание в первую очередь на логистическую составляющую двусторонних экономических отношений:

Оман, который по праву называют воротами Персидского залива, обладает к сегодняшнему дню достаточно диверсифицированной экономикой, которая постоянно снижает свою зависимость от экспорта нефтепродуктов и сланцевого газа. С 2012 года прирост ВВП составил более 20%. И огромная доля ВВП — именно логистика из-за крайне выгодного географического положения. Торговые пути Китая, Индии, России да и в принципе всего того, что проходит через залив, во многом завязаны на Оман.

Полуостров Мусандам — северная оконечность Омана, прилегающая к имеющему глобальное стратегическое значение Ормузскому проливу. ФОТО: Wang Qiang/ Global Look Press

Политолог-востоковед Дмитрий Бридже в комментарии для "Первого русского" уточнил, что транспортное партнёрство будет носить взаимовыгодный характер для обеих сторон:

Укрепление экономических связей с Оманом откроет Москве выход на рынок Индийского океана, включая логистику и судоходство, а Маскат получит инвестиции и диверсификацию партнёров на фоне растущей турбулентности в мировой торговле.

Однако в том, что султан прилетел в Москву во главе столь внушительной делегации исключительно для обсуждения экономического сотрудничества, пусть и обещающего существенную долгосрочную выгоду, есть серьёзные сомнения. И, что любопытно, ещё накануне — до встречи с Владимиром Путиным в Кремле — он успел пообщаться с представителями бизнес-кругов России, предложив "открывать свои филиалы и представительства в Омане, приезжать с визитами, привлекать взаимные инвестиции".

Когда нужно, Россия умеет быть тихой и незаметной

Впрочем, говорить о каких-то "суперпроектах" пока всё же не приходится. Но если не только экономика, то что? Политика?

Верно. Причём политика на уровне мировых держав. Россия и Оман, как и Катар и Саудовская Аравия, играют исключительно важную роль в диалоге между США и Ираном. Оман, как обращает внимание Борис Долгов, является "эксклюзивным" посредником для Запада при контактах с Тегераном:

Оман — это единственная, пожалуй, страна из Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, которая имеет такие развитые отношения с Ираном. Соответственно, именно к Оману американская сторона будет обращаться для уточнения вопросов по диалогу с Тегераном. В этом плане и для России Оман интересен, поскольку у России, как известно, с Ираном недавно был заключён стратегический договор. Соответственно, как будут развиваться отношения между Ираном и США — это вопрос, важный для России.

У Омана и Ирана особые отношения: султан (слева) и аятолла Али Хаменеи (справа). ФОТО: Iranian Supreme Leader'S Office/ Global Look Press

Наглядным подтверждением этого тезиса является хронология контактов между переговорными группами США и Ирана лишь за последние недели. Так, первый раунд ирано-американских переговоров прошёл 12 апреля в столице Омана Маскате. Вопросы так называемой "ядерной сделки" (для администрации Трампа угроза со стороны ядерной программы Тегерана — ключевой вопрос всей ближневосточной политики) и отмены санкций против Ирана обсуждали при непосредственном участии министра иностранных дел Омана.

Второй раунд переговоров состоялся уже в Риме 19 апреля, но также с главой МИД Омана Бадром бин Хамадом аль-Бусаиди в качестве "модератора".

И вот тут проступает явный "русский след". Потому что 11 апреля Стив Уиткофф прибыл в Санкт-Петербург для встречи с Владимиром Путиным. Общественность и СМИ сосредоточились исключительно на украинском кейсе регулярных встреч Уиткоффа с президентом. И позабыли, что вообще-то Уиткофф — по должности  спецпредставитель Трампа именно по Ближнему Востоку. И из Петербурга частный самолёт Уиткоффа отправился как раз в Оман, где и состоялся первый раунд переговоров с представителями Ирана.

Уиткофф поговорил с Путиным — и полетел договариваться с Ираном. ФОТО: Kremlin Pool/ Global Look Press

Второй раунд прошёл буквально пару дней назад в Риме, а третья встреча запланирована на 23 апреля, снова в Маскате. Визит оманской делегации в Россию приходится ровно между двумя переговорными встречами Ирана и США.

То есть несмотря на то что официально Россия в переговорном процессе Вашингтона и Тегерана "не светится", факты свидетельствуют, что Кремль принимает в этом важнейшем не просто для региональной, но и для глобальной стабильности активное участие. Все стороны переговоров, включая и посредника — Оман, консультируются с Москвой буквально по каждому этапу диалога.

За американцами нужен глаз да глаз…

С одной стороны, это безусловно связано с заинтересованностью России в стабильности на Ближнем Востоке. Снижение напряжённости в отношениях между США и Ираном, а также особое влияние американцев на Израиль являются непременным условием предотвращения крупного регионального конфликта. Который России в перспективе развития сотрудничества с государствами Персидского залива совершенно не выгоден.

Но есть ещё и необходимость выстроить контригру против возможных действий Вашингтона, который не хочет терять остатков влияния на Ближнем Востоке, изрядно подорванного позорным бегством из Афганистана при администрации Байдена.

Для Дональда Трампа (слева) отношения с Ираном важны, прежде всего, в контексте положения Израиля в регионе (справа — израильский премьер-министр Нетаньяху). ФОТО: Avi Ohayon/Israel Gpo/ Global Look Press

Команда Трампа может посчитать, что нарушение режима прохода грузовых судов через Ормузский пролив сыграет не против, а на руку США. Мировые цены на энергоресурсы взлетят, а стремящийся восстановить Америку как промышленную державу Трамп получит возможность запустить на полную мощность национальную нефтедобывающую отрасль и получить доходы на реиндустриализацию.

На такой сценарий обратил внимание политолог Дмитрий Евстафьев:

А мы понимаем, что Трамп рано или поздно сложит 2+2, вернее, это сделает Уиткофф, и решит, что ему нужна дорогая, а не дешёвая нефть? Идея — создать новый инвестиционный пакет для своей отрасли углеводородов. Отрасль за последние 12-15 лет "сливки" с первоначальных вложений в сланцевые месторождения во многом сняла. И теперь нужно выходить на новые "поля", где углеводороды будут, особенно вначале, по сильно другим ценам.

Восток, глобальный Юг — русским везде интересно

Необходимость "держать руку на пульсе" всех действий США на Ближнем Востоке неразрывно связана с тем, что именно здесь формируется новое стратегическое направление внешней политики России.

В тот же день, 21 апреля, когда самолёт султана Омана приземлился в аэропорту Внуково-2, президент Путин подписал указ о ратификации договора о стратегическом партнёрстве с Ираном, суть которого Царьград уже подробно разобрал. И это явно не случайное совпадение — Москва открыто демонстрирует, что она идёт не только на Восток, но и на глобальный Юг.

Президенты Ирана и России подписали договор о стратегическом сотрудничестве. ФОТО: Iranian Presidency/ Global Look Press

По мнению Дмитрия Бридже, прямой двусторонний диалог России и Омана на высшем уровне, открытый визитом султана в Москву, является составной частью глобального замысла:

Визит султана Омана в Москву — это не просто жест вежливости, а выверенный шаг. Россия, ощущая изменение глобального баланса и необходимость укрепления связей за пределами западного мира, осознанно делает ставку на игроков, которые обладают самостоятельной политической волей и репутацией честного посредника. В этом смысле Оман идеальный партнёр. Элемент стратегии, в которой Москва расширяет своё ближневосточное присутствие не через конфронтацию, а через гибкую и экономически обоснованную дипломатию.

Европейский ответ на русское предложение

Активное сотрудничество со странами региона — вот тот геополитический инструмент, посредством которого Россия укрепляет свой статус мировой державы. Инструмент, который лишён привязки к коллективному Западу, и это не случайно.

И Владимир Путин на встрече с Хейсамом Бен Тареком Аль Саидом среди слов о взаимовыгодном сотрудничестве произнёс, пожалуй, самое главное, ради чего этот диалог должен был состояться именно в таком формате — публичном и даже торжественном:

Мы планируем провести в этом году саммит между Россией и арабскими странами. Многие наши друзья в арабском мире эту идею поддерживают. Если, Ваше Величество, вы найдёте время, мы были бы рады вас видеть тоже на этом саммите — Лиги арабских государств и России.

Владимир Путин сделал султану Аль Саиду очень серьёзное предложение —  об участии в саммите Лиги арабских государств и  России//Фото: kremlin.ru

И это то, на чём Владимир Путин в последнее время очень сосредоточен (помимо ситуации по Украине, разумеется). Взаимодействие на Востоке — это большая игра. И Россия в ней выступает одним из основных лидеров. Здесь ключ не только к проблеме ядерного оружия Ирана, но и к Сирии, и, как ни странно, к Африке тоже. Но "сирийский кейс" выглядит в данном контексте весьма интересным: Путин проводит многообещающие контакты с наиболее влиятельными фигурами Ближнего Востока, способными на действия. А вот с президентом Турции Эрдоганом, который очень хочет, как и Израиль, выжать максимум из ситуации в САР, — пауза, общения нет. По крайней мере, пока.

Что с того?

Президент России с 2010 года предлагал европейцам единственный доступный им вариант сохранения своего значения в мире —  проект общего экономического, а в перспективе и цивилизационного пространства под условным названием "Европа от Лиссабона до Владивостока".

Русское приглашение вытянуть последний, счастливый билет на спасительный ковчег Старый Свет отверг. Да ещё как показательно — организовав Евромайдан и русофобский киевский режим. После 2014 года Путин с учётом изменившихся обстоятельств попытался сохранить в отношениях с Европой хотя бы неконфликтный статус-кво — в виде урегулирования украинского кризиса в формате соглашений "Минск" и "Минск-2".

Результат мы знаем: Европе оказался не нужен мир, ей понадобилось время для подготовки войны против России. И мы начали СВО.

Но параллельно Владимир Путин, судя по всему, окончательно закрывает главу мировой истории под названием "Европа — глобальный игрок". И выстраивает сотрудничество с теми глобальными и региональными игроками, которые в этом заинтересованы и способны к партнёрским (а не к шулерским, европейским) взаимоотношениям. И на том же Китае, несмотря на его огромное стратегическое значение, свет клином не сошёлся. И не должен.

Так что визит оманского султана — это не только рывок в двусторонних отношениях и любопытный сюжет переговоров по иранской проблеме. Перед нами активная, пусть по большей части и совершаемая за закрытыми дверями большой политики работа по выстраиванию сотрудничества с глобальным Югом.