Православие и Сталин: Почему народ любит тирана?

Отношение к Сталину в современной России остается серьезной темой, выходящей за рамки чисто исторических споров . Для многих это вопрос очень больной и неоднозначный. Проводится много соцопросов на данную тему, сталинизм становится темой острых дискуссий на просторах Интернета и в телевизионных передачах.

Сегодня многих удивили результаты соцопрос "Левада-центра". По его данным, за последние 16 лет одобрение деятельности Иосифа Сталина достигло максимума. В январе этого года - 46% опрошенных.

При этом среди православных очень много противников Сталина. Так, например, в Орле продолжается сбор подписей против установки в городе бюста Сталина, которую инициировали местные представители компартии.

Одним из тех, кто выступил против исторической реабилитации этого советского руководителя, стал духовник Святейшего Патриарха Кирилла схиархимандрит Илий (Ноздрин). В своем неофициальном обращении к верующим он обратил внимание на беды, принесенные России Сталиным.

И тем не менее даже среди православных людей нередко встречаются сталинистские настроения. Существует даже такое странное понятие, как "православный сталинизм".

Как следует относиться к фигуре Сталина православному христианину? Эту непростую тему обсудили в эфире программы "Образ" на телеканале Царьград с деканом исторического факультета ПСТГУ, иереем Андреем Постернаком.

Сталин превращается в миф

Вероника Иващенко: Первый вопрос у меня будет не исторический, а скорее социологический. Как Вы думаете, почему сейчас даже среди верующих людей все чаще встречаются призывы реабилитировать Сталина?

Иерей Андрей Постернак: Я думаю, это связано с неким представлением в народе об идеальном правителе. Человеке, который должен прийти, навести порядок.

Если мы даже взглянем на историю XX века, мы увидим, что разные периоды прошлого освещались в зависимости от того, какие существовали настроения в обществе.

Очевидно, что в советскую эпоху ругали императорское правление, в годы перестройки, естественно, начались довольно жесткие разоблачения сталинского режима.

А в наше время уже идет некий откат - наоборот, идет реабилитация личности Сталина. Я бы сказал, что это определенная конъюнктура, которая связана именно с потребностью текущего дня. Она никак не связана с объективной историей. И я думаю, что, в этом смысле, Сталин превращается в личность мифическую. Он превращается в некий миф, который приятен многим, но, конечно, никак не соответствует действительности.

Главная цель советской власти - уничтожить Церковь

В.И.: В продолжение Ваших слов, я хочу добавить, что апологеты Сталина нередко утверждают, что в годы большого террора тысячи священнослужителей погибли не как мученики за веру, но как политические противники советской власти. Отец Андрей, что бы Вы ответили на это?

А.П.: Можно так сказать, что советская власть, безусловно, воспринимала российских новомучеников как своих политических противников. Вспомним первые слова Ленина, который говорил, что чем больше нам удастся расстрелять духовенства, тем лучше… Изначально Церковь воспринималась как активнейший враг и противник советской власти. А главная задача большевиков (не только Ленина, но и всех его последователей, и Сталина, конечно, в первую очередь, если мы говорим о 30-х годах), состояла в удержании власти. А как можно сохранить власть, если народ не побежден, не покорен?

И понятно, что Церковь, в которой существует мнение, которое не совпадает с мнением власти, это то мировоззрение, которое связано с уверенностью в невидимом, а не с какой-то политической конъюнктурой. Церковь, как учреждение, советской власти не нужна. И поэтому главная ее была цель - уничтожить Церковь любым возможным способом.

И в годы большого террора, в 1937-1938 годах, священнослужители, монахи, епископы, священники и простые миряне, которые исповедовали веру, они уничтожались сознательно, не как политические противники. То есть формально это была 58-я статья - "Измена Родине".

Но реально они были виноваты только тем, что они исповедовали свою веру. Поэтому мы можем говорить о том, что, действительно, для советской власти они были теми людьми, которые страдали за свои убеждения. И эти убеждения для большевиков были абсолютно неприемлемы.

Наиболее ярким примером этому является для москвичей Бутовский полигон, на котором, как известно, было расстреляно более 20 тысяч человек. И это исключительное место в истории Русской Церкви, где несколько сот людей было канонизировано. Более 300 человек было канонизировано Русской Православной Церковью.

То есть если Русская Православная Церковь признает святыми тех людей, которых расстреляла советская власть, то о какой политике здесь мы можем говорить. Конечно, речь шла о сознательных гонениях и сознательном исповедании веры этими людьми.

Расстрелы - сознательная политика советской власти

В.И.: Отец Андрей, еще есть такое утверждение, что гонения на Церковь были делом старой ленинской гвардии, а в 1939 году Сталин остановил эти гонения. Это как-то подтверждается историей?

А.П.: Ну, конечно, это никак не подтверждается. Потому что, я вот упомянул 1937-1938 год - недаром это время называем годами большого террора. До сих пор спорят о том, какое количество было жертв, людей, которые были расстреляны, посажены в лагеря.

Но очевидно, это было больше миллиона человек. И это была сознательная политика советской власти, нацеленная на то, чтобы уничтожить всех людей, которые с советской властью не согласны.

И понятно, что люди, исповедующие веру, они были в первых строках этого списка. И поэтому те гонения, которые начались при Ленине, в 1930-е годы они еще более жестоким и страшным образом обрушились и на бывшую ленинскую гвардию, и на верующих людей.

Ведь в 1937 году была проведена известная перепись, которая показала, что тем не менее более половины людей не боится в советское время исповедовать веру, признавать себя верующими людьми. Конечно, это должно было напугать и Сталина, и старых большевиков, оставшихся в живых. Поэтому мы можем говорить о том, что эти расстрелы, которые начались среди духовенства, были сознательной политикой советской власти. И ни о каком, скажем, снижении накала этих репрессий, отказа от борьбы с церковью, конечно, речи не шло.

В.И.: А то, что в 1939 году стало меньше репрессий - может быть, потому, что некого было уже репрессировать?

А.П.: К 1938 году, действительно, спадает общая волна репрессий. Это связано не с прекращением гонений против Церкви, а с тем, что эти волны в тот момент переживали спад. Ну и в годы войны несколько изменится ситуация, конечно.

Но в целом мы можем говорить о том, что и в 1940-е, и в 1950-е годы, и при Хрущеве, уж тем более эта жесткая политика советской власти, страшная, она в отношении Церкви будет стабильно продолжаться. Просто она будет в большей или меньшей степени активна.

Переломный момент: ночь с 4 на 5 сентября 1941 года

В.И.: В продолжение Ваших слов, хочу также сказать уважаемым зрителям, одним из самых важных моментов истории взаимоотношений Русской Православной Церкви с советской властью стали как раз годы Великой Отечественной войны.

Справка программы "Образ": Ночь с 4 на 5 сентября 1943 года - коренной перелом в Великой Отечественной войне. Сталин принимает в Кремле необычных гостей, вот уже четверть века не посещавших это место, иерархов Русской Церкви. В ту историческую ночь в ходе долгой беседы с главой советского правительства митрополиты Сергий (Страгородский), Алексей (Симанский) и Николай (Ярушевич) совершенно неожиданно для себя заручились сталинской поддержкой во многих вопросах. Речь шла о долгожданном избрании Патриарха, открытии духовных учебных заведений и даже освобождении многих архиереев и священников, находившихся в ссылках, тюрьмах и лагерях. Встреча положила начало новой вехе в церковной истории.

Но что же к этому привело? Почему произошел столь грандиозный поворот коммунистической власти к православной церкви?

Как полагает доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН Владимир Лавров, главной причиной, которая заставила Сталина пойти навстречу Русской Православной Церкви, является то, что предстояло освобождать огромные территории.

"А как быть с верующими на этой территории? Дальше предстояло освобождение Восточной Европы от фашистов. Там как быть? Что, закрывать костелы? Как? Хотя, опять же, должен сказать такую вещь. Мощь Красной Армии была такова, мощь НКВД была такова, что, в принципе, могли все задавить танками, всех посажать и на Украине, и в Польше, где угодно. И тут есть такое ощущение, что мы чего-то не знаем. Я не исключаю, что что-то было на чисто таком мистическом уровне. Не исключаю. Это могло быть, учитывая то, что он получил все-таки духовное образование", - рассказал Лавров.

Уже в первый день войны, одновременно со словами Молотова о том, что наше дело правое и враг будет разбит, победа будет за нами, прозвучали и проникновенные слова главного церковного иерарха, местоблюстителя Патриаршего Престола митрополита Сергия (Страгородского). "Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу".

С самых первых дней войны Русская Церковь включилась в дело обороны земного Отечества. И ее помощь была не только молитвенной. Многие видные церковные деятели, включая будущего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена (Извекова), сражались на фронтах Великой Отечественной. А по всем приходам был объявлен сбор средств для нужд Красной Армии.

Так, именно на средства Русской Православной Церкви были приобретены знаменитая танковая колонна "Дмитрий Донской" и эскадрилья "Александр Невский". Широко известна и внецерковная деятельность некоторых православных иерархов.

К примеру, архиепископ Лука Войно-Ясенецкий с октября 1941 года стал главным хирургом Красноярского эвакогоспиталя. Работал по 8-9 часов, делая 3-4 операции в день. Спас тысячи жизней. Впоследствии владыка был награжден медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне", а за научные труды по гнойной хирургии и операциям огнестрельных ранений удостоился Сталинской премии.

Вклад Русской Православной Церкви в Великую Победу 1945 года нельзя переоценить. И это не только молитвенные, ратные и трудовые подвиги. Именно Церковь в годы Великой Отечественной войны помогла нашей стране снять тот революционный накал, от которого за предшествующую четверть века едва не сгорела русская цивилизация.

И хотя советская власть оставалась атеистической, она уже навсегда утратила то воинственное богоборчество, которое в 20-30-х годах прошлого века привело к разрушению тысяч храмов и гибели десятков тысяч служителей церкви. И в итоге, через кровь и страдания нескольких поколений, в 1945 году мы обрели победу не безликого Третьего Интернационала, но исторической России.

Не раскаяние Сталина, а политический расчет

В.И.: Отец Андрей, скажите, изменения в отношении Русской Церкви и советской власти в годы Великой Отечественной войны были кардинальными?

А.П.: Конечно. По сравнению с 1930-ми годами, действительно, ситуация изменилась. Как правильно в сюжете прозвучала информация о том, были открыты некоторые приходы. Конечно, не все. В частности, после встречи с митрополитом Сергием Сталина будет открыта Троице-Сергиева Лавра, духовное учебное заведение на ее территории, духовная академия.

И, по крайней мере, внешне, действительно, будет продемонстрирована определенная лояльность советской власти по отношению к Церкви.

Но я думаю, что за этим, конечно, стояло не какое-то раскаяние Сталина, или его глубокие христианские убеждения, как это может быть представлено людьми, которые хотят соединить противоположные явления в нашей жизни, а скорее политический расчет. Может быть, страх. Может быть, действительно, мы чего-то не знаем до конца.

Но я сомневаюсь, что это связано, даже я практически уверен, что это никак не связано с его христианским мировоззрением, с его прошлым. Хотя он, действительно, учился в духовном училище. Но видимо, что к войне для него было очевидным воспринимать церковь как союзника. И в данной ситуации он понял, что Церковь может сделать гораздо больше для советской власти в победе с фашизмом, чем если она будет ее противником. И очевидно именно поэтому он пойдет на разрешение восстановить патриаршество в Советском Союзе, он, как уже было сказано, внешне, по крайней мере, смягчит эти гонения, которые были в 1930-е годы.

Но тем не менее они, конечно, не прекратятся, они сохранятся. Но их накал будет, наверное, не таким, как в 1937-1938 годах. Но все равно и в 1940-е, и в 1950-е годы людей будут ссылать и расстреливать. И храмы будут разрушать в хрущевское, в частности, время. Но отношения с Церковью советской власти, конечно, изменится. Уже в том плане хотя бы, что, действительно, Церковь будет восприниматься как институт, с которым можно взаимодействовать. Уже взаимодействие, очевидно, и было начато Сталиным.

Не стоит искажать историю

В.И.: Вы уже сказали об этом, хотелось бы уточнить. Вот со стороны самого Иосифа Виссарионовича был ли какой-то намек на раскаяние?

А.П.: Очевидно, что нет. У нас нет никаких фактов о том, что он встречался с Матроной Московской, например, ходят такие слухи. Или что он обращался к каким-то великим старцам, святым. Я думаю, что это, опять же, часть современной мифологии, о которой я сказал, когда очень хочется видеть деятелей советского времени близкими нам, современным православным людям.

Но я считаю, что из-за этого переписывать историю, даже из самых благих побуждений, будет неправильным. Потому что искажение истории ведет к очень серьезным ошибкам впоследствии и в настоящем. Человек, который искажает прошлое, он искажает свое настоящее и будущее.

В.И.: Действительно, это так. Скажите, а вот кто распространяет эти мифы? Например, по поводу того, что Сталин ездил к блаженной Матроне. Зачем это нужно?

А.П.: Я думаю, что это связано с некими явлениями, которые не могут быть рационально осмыслены. Вряд ли это какая-то сознательная, подспудная работа вражеских сил. А это, опять же, есть некое следствие веры в некоего идеального правителя. Человека, который придет, наведет порядок, установит правильный строй, правление.

И любые слухи - они же, если имеют благодатную почву, начинают очень быстро, стремительно распространяться. Так что, даже не зная их первоисточника, мы можем говорить о том, что это скорее отвечает просто чаяниям многих людей, которым хочется верить в эти идеальные события. Которых, на самом деле, конечно, не было.

Православный сталинизм - маргинальное явление

В.И.: Батюшка, а Вы не слышали такой термин "православный сталинизм"? Вообще, существует ли такой феномен?

А.П.: Православный сталинизм, как официальное явление, конечно, не существует. Это скорее некое обозначение, не вполне официальное, тех людей, точнее настроений людей, которые хотят Сталина не просто реабилитировать, но даже (есть такая крайняя позиция) его хотят канонизировать. Пишут иконы Сталина.

Но я думаю, что это такая крайность, которой все-таки придерживается далеко не большинство. Это скорее некое маргинальное явление в нашей жизни, не мнение большинства людей в Церкви. Все-таки большинство верующих людей вполне здравомысленны и, конечно, ни о какой реабилитации, а уж тем более канонизации или церковном признании Сталина речи быть не может.

В.И.: А что бы Вы посоветовали почитать людям, которые только начинают интересоваться этой темой, о том периоде?

А.П.: Если мы говорим об эпохе новомучеников, есть прекрасная книга "Отец Арсений", которая появилась как раз в советское время. Мы не знаем ее автора, мы не знаем, с какими конкретно личностями она связана. Но она отражает такую глубинную правду той эпохи. Гонения страшные по отношению к церкви, эту атмосферу страха и в то же время мужественного стояния вере тех святых людей, которые могли противостоять этим, действительно, страшным гонениям.

Век страшный, но признавать его надо

В.И.: Хотелось бы задать такой вопрос. Как, на Ваш взгляд, в оценках советского периода избежать огульного очернения этих десятилетий, и вместе с тем не поддаться искушению, например, реабилитировать богоборцев?

А.П.: Ну, я думаю, что Святейший Патриарх прекрасно сказал.

В.И.: Полностью согласна.

А.П.: Что касается оценки этой эпохи. Но здесь я бы еще хотел добавить то, что все-таки эти годы, как вообще XX век, действительно, век страшный, век очень неспокойный, принесший страшные мучения целым поколениям людей, это все-таки наша история. Хотим мы того или нет, это в определенном смысле часть не просто нашего прошлого и нас самих, мы никуда это не можем выкинуть из нашей жизни.

И именно как часть нашего прошлого, мы обязаны, если не любить эту эпоху, то ее уважать, признавать, понимать, что так или иначе мы с ней связаны. И в определенном смысле мы ответственны за то, что мы имеем сейчас, воспринимая наше прошлое.

Поэтому, конечно, с одной стороны, мы должны понимать, что строительство советского государства, в конечном счете, стало новым явлением в сравнении с Гражданской войной, с последствием в Мировой войне.

Трудно говорить о том, какие могли быть альтернативы. Конечно, все могло быть и по-другому. Но история не терпит сослагательного наклонения. Тем не менее страна - она возродилась из пепла, это факт. Мы победили во Второй мировой войне, Великой Отечественной, мы сумели воссоздать нашу страну, экономику, политику. Это было сделано страшной, безусловно, ценой. Но тем не менее благодаря этому, так или иначе, все-таки мы живем.

И, опять же, мы являемся тем поколением, которое было воспитано и выращено благодаря тем людям, которые пережили эту эпоху. В конце концов, это наши бабушки и дедушки, наши прадеды и прабабушки, которые по-разному могли оценивать эту советскую власть, но все они жили в эту эпоху. Соглашались они с этим или нет, они были, так скажем, частью того общества, которое восприняли и мы.

И я думаю, что именно в таком ключе мы должны к этому относиться. И как к своим родителям, своим предкам. И, с одной стороны, критически, но, с другой стороны, не огульно очерняя прошлое, мы должны его воспринимать.

В.И.: Отец Андрей, еще такой вопрос. Скажите, а непосредственно на Вашем историческом факультете и в самом Свято-Тихоновском университете какие работы проводятся по исследованию этого периода истории?

А.П.: Понятно, что, в первую очередь, проходят исследования, связанные с памятью российских новомучеников. Создана огромная электронная база тех людей, которые пострадали за Христа. Она включает в себя уже более 30 тысяч имен. Она выставлена в открытом доступе. Поэтому многие люди, у которых предки пострадали в годы гонений, могут обратиться к этой базе. Восстанавливаются биографии, создается большое количество книг отделом новейшей истории, которым руководит наш ректор, протоиерей Владимир (Воробьев). И все это, конечно, связано с восстановлением и увековечением той памяти великих людей, пострадавших за веру.