«Красный угол» с Еленой Шаройкиной. Почетный гость – Елена Аксенова
Елена Александровна Аксёнова. Общественный деятель, предприниматель. Руководитель межрегиональной общественной организации «Русское единство».
Родилась и выросла в Симферополе. Окончила факультет экономики и управления Крымского агротехнологического университета.
С 1994 года - замужем за Сергеем Валерьевичем Аксёновым, главой республики Крым. Является его верной помощницей и единомышленницей.
В дни государственного переворота в Киеве принимала участие в митингах политической партии «Русское единство» - главной движущей силы единения полуострова Крым с Россией.
В настоящее время Елена занимается благотворительностью и реализацией социальных проектов, направленных на патриотическое воспитание молодёжи и укрепление традиционных семейных ценностей.
Елена и Сергей воспитали двоих детей.
Елена Шаройкина. Елена, здравствуйте.
Елена Аксенова. Здравствуйте.
Е.Ш. Рада вас приветствовать в гостях у телеканала «Царьград», в программе «Красный угол».
Е.А. Спасибо, очень приятно.
Е.Ш. Выборы президента в Крыму прошли с прекрасной явкой и результатами. Как вы оцениваете эти четыре года Крыма в составе России?
Е.А. Конечно, крымчане подтверждают, и еще много-много раз готовы подтвердить, историческое решение 2014-го года. Это был импульсивный голос сердца, была мечта. Я, если честно, немножко расстроилась. Вы говорите: хорошая явка, а я считаю, что явка должна была быть еще выше. Некоторые неблагодарные товарищи не пришли.
Е.Ш. Наверное, не потому, что неблагодарные, а им кажется, что все ясно.
Е.А. Даже если тебе все ясно, будь добр, приди и поблагодари, просто скажи «спасибо».
Е.Ш. Результат голосования за Владимира Путина – это «спасибо» от Крыма?
Е.А. Я думаю, что да.
Е.Ш. Когда я готовилась к программе, пересмотрела много записей, которые выкладывались в 14-м году. И мне кажется, мы немного забыли то ощущение, которое было, когда президент сказал: Крым вернулся в родную гавань. Сейчас нет ощущения, что было по-другому. Но когда только начинались выходы народа на площади, митинги, пикеты, несогласие с киевской властью, ведь тогда не говорилось открыто, что мы хотим вернуться в Россию. Тогда говорилось о том, что мы не хотим быть с Киевом.
Е.А. Нет, тогда говорилось не то, что мы не хотим быть с Киевом. Тогда было: мы не хотим участвовать в этом сюрреализме, в этом маразме, в нацистской Украине, понимаете, мы не хотим. О том, чтобы быть в России, честно вам скажу, мы даже не мечтали. В 91-м году мне было 16 лет, я была в шоке, когда начал разваливаться Советский Союз, и Крым почему-то достался Украине. Я у родителей спрашивала: мама, почему они ничего не делают, как это возможно? Я, будучи подростком, понимала, что возврат может быть только через войну и кровь. Это было понятно, мы со своими одноклассниками обсуждали это. Мы, кстати, вспоминали с ребятами уже в 14-м. Я говорю: помнишь, как мы это говорили? То есть, дети это понимали, почему это не сделало руководство страны? Наверняка были свои причины. Когда в 14-м году начались акции протеста, мы понимали, что не сможем жить при том режиме, когда нас ломают через колено каждый день. Вы видели, наверное, эту знаменитую запись с Фарион, которая пришла в детский сад и рассказывала: ты не Алёна, а Алэнка, если ты Алёна, то пакуй чемодан, езжай в Москву. Не называйте нашу Ганночку Анечкой, или Аннушкой, это некрасивое имя. Я не знаю, на кого был расчет, зачем это делать. Это театр абсурда и маразма. И все бы ничего, можно было к сумасшедшим никак не относиться, если бы эти люди не занимали руководящие посты в стране. Понимаете, я родилась в Крыму. У меня мама родилась в Запорожской области, у меня папа белорус. Я чувствую себя русской, мои родители русские. И русский – это же не национальность, это же не ДНК, не группа крови. Это цивилизационный выбор. И мы, русские люди, родившиеся в Крыму, понимали, что теряем свою Родину. Какой Запад, какая Европа, о чем вы говорите? Мне обидно, что Украина является инструментом борьбы против России. Даже не поводом. И самое обидное в этом, что население, народ, как в 14-м году, так и до последнего времени, не хочет в этом признаваться самим себе. Хотя многие уже понимают, к счастью.
РУССКОЕ ЕДИНСТВО
Е.Ш. Вы говорите: мы не могли и мечтать, чтобы вернуться в Россию.
Е.А. Мы не верили, что это случится при нашей жизни. Я знала на сто процентов, что Крым будет российским, это было понятно, это очевидный факт. Но я не верила, что это случится при моей жизни, честно вам скажу.
Е.Ш. Но, при этом при всем, в 2010-м году Сергей Аксенов создал партию под названием «Русское единство». В принципе, были прорусские политические силы в Крыму. А что это тогда было?
Е.А. Тогда же речь не шла о том, чтобы отсоединить Крым и присоединиться к Российской Федерации. Речь шла о том, что мы – один народ. На примере своей семьи говорю, что есть славянский мир, наш русский мир – мы один народ. И «Русское единство» – именно про это. Находясь в составе Украины, мы стремимся и тяготеем к России. Наш цивилизационный выбор – русский мир, а не западный вектор развития. Таможенный союз или Евросоюз? Мы стояли на митингах за Таможенный союз, понимаете. С точки зрения поддержки, было обидно, что мы в Крыму проводим какие-то мероприятия, показываем, что есть люди, которые не хотят и не разделяют решений киевской власти о вхождении в Евросоюз, а Россия никак не реагирует, и даже не показывает у себя по телевидению, что есть такие силы.
Е.Ш. А вам, не кажется, что если бы Россия по-другому себя вела, и в информационном смысле, и в коммуникации с элитами городов Днепропетровска, Запорожья, Одессы, Крыма, может быть, и такой бы ситуации на Украине не было бы?
Е.А. Кажется, но я думаю, что на все есть свои причины. В то время Россия занималась своими внутренними проблемами, вопросами, и просто было не до этого. Хотя, может, были какие-то другие причины. В то же время, Запад активно работал с Украиной. У нас было множество поездок, обменов, образовательных программ, лекций, волонтеров. Из Германии, Америки, из Польши. В Крыму это было постоянно. У нас в языковых школах, а у меня дети учились в языковой школе, был постоянный обмен детей. Это же, по сути, подготовка агентов влияния.
Е.Ш. Абсолютно.
Е.А. А Россия отпустила эту историю и, наверное, занималась в это время своими проблемами. Хотя, конечно, мы потеряли эту связующую нить, которая была при Советском Союзе. У нас была русская община в Крыму. Когда сейчас это говорю, мне до сих пор странно. Потому что русские были национальное меньшинством в Крыму. Как это можно воспринять, да?
Е.Ш. Это звучит сейчас, конечно, немножечко странно.
Е.А. Да.
РУБИКОН
Е.Ш. И еще раз, 14-й год. Полное неприятие бывшей донецкой власти. Ведь я посмотрела очень внимательно, о чем говорили на митингах. Говорили: нет, мы не хотим категорически быть с донецкими, с макеевскими. Мы не хотим быть с киевской властью, которую считаем нелегитимной, после свержения Януковича. И мы хотим быть автономными. В какой момент стало ясно, что возможно ощутить себя частью России, возможно, чтобы Крым стал частью России?
Е.А. В какой-то момент. Это после 26-го, после 28-го. Но очень-очень поздно. То есть, уже когда был пройден рубикон, уже когда обратного пути не было. И когда было принято решение, что, если нас никто не поддержит, то партизаны уйдут в леса. Потому что всё, была граница.
Е.Ш. Я смотрела, действительно, было народное ополчение.
Е.А. Это действительно.
Е.Ш. Люди собирались воевать, воевать с Украиной, если она захочет завоевать…
Е.А. Не с Украиной. Я хочу, чтобы вы разделяли, как это разделяли мы. В Киеве был совершен переворот, понимаете, власть захватили преступники. Я думаю, что этому когда-то будет дана оценка. По-моему, в 14-м году должны были быть выборы президента Украины, осенью. Полгода – это не тот срок, ради которого нужно поднимать войну, убивать людей. Вы же помните, как это всё было. Вот это Межегорье. Честно скажу, я плохо, отрицательно отношусь к Януковичу. И относилась всегда. Я не считаю его лидером. И хочу сказать, что это Божий промысел и счастье, что у России есть такой президент, как Владимир Владимирович Путин. Потому что таких сильных людей, которых ты уважаешь просто за их поступки, их не так много.
Е.Ш. По поводу того, что вы готовы были защищать Крым с оружием в руках.
Е.А. Да. Не от Киева, а именно от тех молодчиков, по сути, которые захватили там власть. От этих людей, которые бросали камнями, захватывали органы власти, государственные здания. Вы помните, как они ставили на колени «Беркут». Человек находится при исполнении, он выполняет приказ.
Е.Ш. Я все эти кадры, конечно же, видела.
Е.А. То есть, они сами подорвали государственную основу. Конечно, мы не хотели пустить этих людей к себе и устроить то же самое, что они устроили на территории всей остальной Украины. И решение было стопроцентное.
Е.Ш. Лена, создавались женские батальоны.
Е.А. Да, это было 23-го февраля. Я после этого дня по-другому отношусь к названию – День защитника Отечества. Это совершенно другой для меня праздник. Отечество нужно защищать. Я помню, как сегодня, был такой день, очень много людей на площади. И тишина. Наэлектризованная атмосфера. Минимально сделали, сборка-разборка автомата, что-то такое. И стояли столы, рота № 1, батальон такого-то. Люди подходили и записывались. И женский батальон, вот конкретно, то, что я видела своими глазами, подходят и говорят: так, кто с медицинским образованием? -Я! - Вы откуда? – Я из Евпатории. - Вы? - Я медсестра какая-то. Всё. - Так, десятка ваша, девять человек, сюда. Вы понимаете? Когда мне моя мама звонит, вспоминаю, прямо ужас: Лена, ты нас записала? Я говорю: куда ты собираешься? Она говорит: я буду стирать, есть готовить. Вот, слезы. Ужас вспоминать всё.
Е.Ш. Вы были одним из организаторов?
Е.А. Я делала эту работу тихо. Я участвовала и в предвыборных кампаниях. Просто раньше не выходила ни в эфир, ни на фото, ни на телевидение, старалась и стараюсь до сих пор этого избегать. Сегодня я сама не понимаю, что я здесь делаю, если честно, и зачем я это делаю.
Е.Ш. Нашим телезрителям надо открыть тайну, что я давно приглашала вас в программу. И сейчас уже возможности отказаться не было, после выборов президента в Крыму, после четырехлетия.
Е.А. Я говорю: давайте после выборов.
Е.Ш. Девчонки, на самом деле, собирались с оружием в руках воевать?
Е.А. Да. Не девчонки. Вы не понимаете, это женщины 40, 50, 60 лет. Там молодежи было мало. Молодежь, такая , ну, лет после 30-ти, если можно сказать, мужчины были. А женщины были все в возрасте.
Е.Ш. Ведь все могло бы пойти по этому пути, если бы не появились «вежливые люди».
Е.А. И пошло по этому пути. Отступать некуда, уезжать некуда. Я не отношусь, например, к тем людям, которые: ой, что-то мне тут грязно на улице, не нравится, поеду-ка я лучше, буду жить в Париже. Эмигрирую, там все красиво, у нас все плохо. Я считаю искренне, что мы – такие же люди, как и все остальные. У нас тоже одна голова, две руки, две ноги. Почему мы на своей территории не можем навести тот порядок, который мы хотим видеть. Я за то, чтобы это сделать, и я понимаю, что это сделать можно.
Е.Ш. Сложно сейчас не согласиться с тем, что, скорее всего, был бы повторен донецко-луганский сценарий.
Е.А. Мы этого, если честно, и ждали. Но все произошло в очень короткий период. Когда зашли «вежливые люди», надо было видеть, никто не понимал кто это, а они не говорили. Но такая была радость в душе. Был комок, слезы, и люди выходят на улицы. Честное слово, я это своими глазами видела, как подходят люди к ним и кланяются. Стоят ребята, идут девчонки, 14—15 лет, и одна другую толкает: тебе папа что сказал? А я стою и думаю: что же он ей сказал? Она подходит и говорит: спасибо вам, ребятам. То есть, ей родители передали. Ну, что говорить, если мы покупали какие-то продукты, несли, все несли, блины жарили, чай носили. Это было массово. Был импульс – чем помочь, что нужно сделать. Этих ребят никто не боялся. Чтобы вы понимали, было пулеметное гнездо, стоит тренога, стоит пулемет. Его никто не боится. Все видят, что никто не подходит. Но все с радостью: наши пришли. Это было такое чувство, как 9-го мая. Мы готовились к войне, к чему-то страшному, а получилось, что сразу победа. Это непередаваемо. Это как прыгнул с парашютом, шагнул. И это чувство длилось очень долго, месяца, наверное, три-четыре. Эйфория, я не знаю, что это было - адреналин. Массовое ощущение. Многие подтверждают, что, действительно, это в воздухе витало.
СЕРГЕЙ
Е.Ш. «Вежливые люди», как вы говорите, сразу победа. Но это же все равно было только начало. В какой-то момент конкретно Сергею, вашему мужу, пришлось принимать решение: я готов возглавить Крым, и я готов вести за собой.
Е.А. Это отдельная тема. Я, например, не знала о том, что он назначен премьер-министром. Звонок, подружка: ну, я тебе поздравляю. Я говорю: с чем? Она: ты что, не слышала, по телевизору? Я говорю: ты считаешь, с этим можно поздравлять? В такой ситуации с этим?
Е.Ш. С точки зрения Украины тогда ведь завтрашний день был непонятен. Да, стоят «вежливые люди». Но не ясно, останутся, что будет. Принять это решение. Еще же это было до референдума?
Е.А. Да, конечно. В тот день было столкновение возле Верховной Рады, Верховный Совет Крыма. Когда собралось население, «Русское единство». Я сама лично и мои дети расклеивали вечером объявления. Мы собирали митинг на 26 февраля, в обед он должен был начинаться. Мы говорили: придите, покажите, что нас - русских, много. Давайте объединимся, чтобы увидели, не все разделяют европейские ценности. Приходите сюда. Девчонки парикмахерские закрывали и говорили: мы придем. Работу прекращали, люди пришли. Тогда впервые крымчане мобилизовались и приходили.
Е.Ш. Я видела, что разрывали российский флаг, жгли костры с российской символикой.
Е.А. Это другой митинг. Чтобы картину общую представляли, за некоторое время до этого вышли люди на площадь Ленина и стали кричать по подобию украинскому: мы даем вам 10 дней, уберите этот памятник отсюда немедленно, мы его поломаем.
Е.Ш. Памятник Ленину?
Е.А. Памятник Ленину. Я, честно вам скажу, я считаю, что уже пришла пора убирать эти памятники. Я не говорю ломать, выкидывать. Может быть подобрать какое-то другое место памятнику. С уважением перенести. Но в тот момент я готова была ночевать возле этого памятника, чтобы не позволить его тронуть. Потому что нельзя диктовать: уберите, мы вам даем десять дней. Это что такое?
Е.Ш. Снос памятника выступил катализатором?
Е.А. Да. После все закрутилось. Стало понятно, что весь хаос, весь сюрреализм происходящего в Украине медленно переползает в Крым. Нашлись, слава Богу, силы, которые смогли остановить это.
Е.Ш. Я сейчас хочу вернуться к теме, когда Сергей принял решение, что он готов возглавить Крым. Могло же повернуться все по-другому, его могли обвинить в том, он предавал государство Украина.
Е.А. О предательстве: для меня странно. Предать что? Президент убежал. Какая-то банда захватила власть. Приезжает и говорит: мы теперь руководство. В чем предательство? Я хочу еще сказать, очень много людей не понимают, что крымский референдум полностью проведен с выполнением всех юридических формальностей, которые должны были быть соблюдены. Я расскажу понятными словами. Наш Верховный Совет имел право избрать премьер-министра? Имел. Избрали Аксенова. Его должен был Янукович утвердить. Янукович утвердил? Утвердил. Этот документ есть даже в письменном виде, чтобы никто не сомневался. У нас в Крыму была своя Конституция. Мы имели право проводить референдум. Референдум привел к такому результату. Что нарушено? Какие международные обязательства, Конституция Украины? Что нарушено в этой цепи? Что незаконно? Кого мы предали? Что? Я считаю, что Украину предали люди, которые в Киеве заварили эту кашу. Когда они это, наконец, осознают, к сожалению, будет поздно.
Е.Ш. Сергея Аксенова, уже по истечении нескольких лет, многие называют героем. А в те моменты было ощущение героизма, выбора?
Е.А. Понимаете, это было шагом в пропасть. Зажмурились и шагнули. Никто не думал, ни о героизме, ни о чем. Просто было понятно, кто-то должен взять это и делать. Вы думаете, что он думал: брать мне или не брать, буду я или не буду. Для меня было очень страшно, когда 2-го марта он сказал: я переподчиняю себе все вооруженные силы, и всё беру на себя. Ужас, страх. Я это всё по телевизору наблюдала.
Е.Ш. Как первый разговор дома произошел? Он пришел домой – он глава Крыма. О чем вы говорили?
Е.А. Я вам даже не хочу говорить. За десять лет до этого мы были последний раз в отпуске. В 13-м году мы обсуждали, я говорю: пожалуйста, давай весной поедем куда-нибудь. В Японии цветение сакуры. Я купила четыре путевки на цветение сакуры, экскурсионный тур. Мы собирались ехать в путешествие с детьми. У нас уже несколько раз срывались путешествия. И я говорю: я тебя прошу, если, не дай Бог, отменится по каким-то твоим делам… Он говорит: нет, все будет нормально. Это было осенью 13-го. Потом закрутилось, завернулось… А у нас вылет должен был быть двадцать какого-то марта. Он пришел, вы спрашиваете: о чем вы говорили? Он пришел и говорит: в Японию мы не поедем.
Е.Ш. Это, конечно, звучит сейчас очень смешно.
Е.А. Он же пошутил, понятно. Это просто была констатация. Всё, новая жизнь. Может быть, ужасная, может быть, короткая, может быть, очень плохая.
ПОДВИГ
Е.Ш. Итак, началась новая жизнь. Можно сказать, что с белого листа. Сергей возглавил Крым. Какие были тогда основные проблемы? Ведь говорят, что Украина оставила достаточно тяжело наследство. И с коммунальной точки зрения, и экология. И масса других проблем.
Е.А. Это просто сегодня даже смешно слушать. Коммунальные, экология… Просто закрылись все реестры. Надо было проводить референдум, а нет реестров избирателей. Я честно скажу, что был совершен трудовой подвиг. Огромный подвиг, сродни, может, БАМу. Он был совершен простыми крымчанами, обыкновенными людьми. Они, не получая зарплату, в то время об этом даже речь не шла, вообще, госслужащие, которых принято у нас ругать, совершили трудовой подвиг. Мы не могли заплатить налоги, мы не могли делать какие-то платежи, у нас никто не оплачивал за квартиру. Ну, вот представьте на секунду, нет банков, вообще ничего, всё отключили.
Е.Ш. Хаос.
Е.А. Должен был бы быть. На это был расчет.
Е.Ш. А это было рукотворно.
Е.А. Конечно, это было рукотворно. Взяли – всё отключили. Всё. Как воду отключали, как свет отключили. На выживание, понимаете. И просто об этом мало говорят. Но, когда в час ночи закрывается налоговая, а в четыре утра они уже открываются, в пять утра. Эти люди работали на износ. Так же, как и Росреестр. Так что экология, ЖКХ – вы глубоко копаете. К чести наших людей, по статистике в эти дни преступность уменьшилась. Казалось бы, должны быть какие-то мародерства, а уменьшилась даже бытовая преступность. То есть, представляете, какая была духовная, внутренняя мобилизация у людей.
Е.Ш. Этот вот запал остался? И на этом запале удалось преодолеть кризис?
Е.А. Был такой запал, знаете, горы свернем. Так и было. Только поэтому, этот адреналин дал людям полгода адской работы. Хотя это длилось гораздо дольше, но полгода – это был прямо ужас.
Е.Ш. Я помню, когда был свет отключен. Были специальные палатки, когда воду грели. Когда дома нельзя было даже поесть, попить ничего горячего.
Е.А. Это уже позже. И уже тоже поспокойнее. Потому что март 14-го года – это одна история, а это уже в 15-м году случился так называемый «блэкаут». Действительно, нас брали на измор, можно так сказать.
Е.Ш. На что был расчет?
Е.А. Люди остались без электроэнергии. Представьте, больницы, город, все населенные пункты, магазины – нет электроэнергии. Я не говорю про дом, мобильный телефон или приготовить еду. Представьте себе на минутку, троллейбусы остановилось. На что был расчет? Мне трудно комментировать какие-то шизофренические моменты. Я не думаю, что кто-то ожидал, что крымчане покаются, придут, попросят прощения, скажут: включите свет, мы вернемся.
Е.Ш. Бытует точка зрения, что за 20 с небольшим лет Украина для Крыма ничего не сделала.
Е.А. Нельзя говорить «ничего не сделала». И не надо говорить, Россия сделала или Украина. Я считаю, за российский период было сделано в десятки раз больше, чем за украинский период. Сегодня Крым развивается. Мы ощущаем развитие, мы видим это своими глазами. Например. Я просто не могу вам сказать цифру, за которую меня потом не привлекут, скажут: ах, назвала, она неправильная. Но порядок цифр примерно такой. За все 20 лет нахождения в украинской государственности у нас в детских садах было организовано 1300, по-моему, мест. Сегодня, за четыре года - 14 тысяч. Как это измерить в цифрах? И всё так. И в дорогах, и в медицине. И это же не только деньги, это же труд, работа. И работы нужно сделать впереди еще больше, чем сделано. У нас болевая точка – наши самострои, наша архитектура, наша беспорядочная застройка прибрежных городов и поселков, этот архитектурно-строительный хаос. Я не знаю, нам придется пережить то, что переживала Москва недавно, с этими сносами. Но у нас нет другого пути. И, я думаю, люди это понимают. Если мы хотим развития, порядка, то нам придется через это пройти и прожить.
ЛИБЕРАЛЬНАЯ СТРУЯ
Е.Ш. Вы как-то сказали, что мечтаете, чтобы Крым перестал быть дотационным регионом, а стал регионом, который сам зарабатывает, сам себя обеспечивает и, может быть, помогает еще другим регионам России. Как вы считаете есть этот потенциал у Крыма?
Е.А. Считаю, что есть. Мы очень недорабатываем пока в сельском хозяйстве. Хотя, сейчас закладываются новые виноградники, сады. То есть, вы спрашиваете, что было сделано? Огромное количество работ сделано. Но впереди еще больше. Я считаю, что Крым должен пойти по развитию тепличного хозяйства. У меня сельскохозяйственное образование - экономика сельского хозяйства. Мы недорабатываем здесь. Почему-то все на Крым смотрят только как на туристический регион. Но это не так. Наши люди показали себя в трудный момент очень работоспособными. Как у Столыпина: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия». Дайте нам какое-то время стабильности, тишины, покоя – и я думаю, что все наладится. Если не будет появляться в России какая-то внутренняя оппозиционная, либеральная струя, а я надеюсь, что она будет сейчас чахнуть и чахнуть при такой поддержке нашего президента, которую мы все увидели на выборах.
Е.Ш. Будет чахнуть или не будет – мы посмотрим…
Е.А. Я надеюсь, у них опустятся руки, и они перейдут на сторону добра.
Е.Ш. Либерально настроенная часть населения говорит, что Крым виновник санкций в России, что Россия из-за Крыма очень сильно наказана.
Е.А. Мое личное мнение, что, если бы не было Крыма – нашли бы Вологду, Саратов, Иваново, придумали Олимпиаду, мельдоний - что угодно. То есть, дело даже не в этом. А дело в том, что Россия встает с колен, в том, что Россия развивается и становится мощной и крепкой. А никому в мире такая не нужна, кроме нас. Поэтому Крым.
СИМВОЛИЗМ
Е.Ш. Благодаря вашему активному участию, был восстановлен памятник Екатерины Великой в Крыму. Расскажите, пожалуйста, как это произошло, как эта идея пришла в голову.
Е.А. В 2014-м году в Пасхальную ночь в Москве мы общались с людьми. И Елена Николаевна Чавчавадзе сказала: «А есть ли в Крыму памятник Екатерине? Надо обязательно установить». Я говорю: «Нет его. Собирались когда-то устанавливать, есть даже закладной камень. Памятник Екатерине был в Симферополе, но сейчас разрушен». И она говорит: обязательно нужно восстановить, давайте начинайте, мы все будем помогать. И как-то зерно, наверное, упало в эту ночь. Так получилось, что одно к одному, стали складываться множество встреч. Фонд святителя Василия Великого проявил инициативу, говорят: давайте вместе начнем сбор средств, давайте мы начнем проектом заниматься, строительными работами, хотя бы узнаем, сколько это может стоить. И – процесс пошел. Всю крымскую работу мы взяли на себя, стали заниматься. А у нас, действительно, был памятник Екатерине в центре Симферополя, очень интересный памятник, с названием «Что ни говори, а правда нужна». Он был установлен к 100-летию присоединения Крыма к России в 1883-м году. После революции его разрушили. И, конечно, это символично – восстановить сегодня этот памятник, на котором написано, что памятник восстановлен в честь воссоединения Крыма с Россией в 14-м году, навсегда.
Е.Ш. Вы своими руками делаете историю.
Е.А. Все делают историю своими руками. Очень многие люди звонят с 14-го года: чем помочь, что сделать? Звонит учитель из города, не помню из из какого, где-то на материке. И говорит: я вот хочу к вам приехать. Я говорю: ну, а почему вы считаете, что вы менее полезны на своем месте, чем приехав куда-то, сорвавшись со своего насиженного места? Я хочу, чтобы люди понимали, просто делая хорошо свою работу на своем рабочем месте, они тоже творят историю. Мы это недооцениваем. У нас какой-то, ну, вот разлад произошел за вот эти вот 20—30 лет последних. И мы почему-то считаем это незначительным и смотрим, хорошо там, где нас нет. А мы должны понять, что мы важны каждый на своем месте.
ПЕРВАЯ ЛЕДИ
Е.Ш. Вы вместо Сергея возглавили «Русское единство»?
Е.А. Да. Но теперь это у нас не политическая партия, а общественная организация, которую мы наполнили новым смыслом. И у нас есть несколько крупных проектов. Мы занимаемся молодежью. Я общаюсь и вижу: растет удивительное поколение, они такие молодцы. Есть, кому передавать страну. И я думаю, что у страны прекрасное будущее с такой молодежью.
Е.Ш. Что сегодня вы делаете, как общественная организация? Все-таки ее возглавляет первая леди Крыма.
Е.А. Я себя так не ощущаю. У меня в жизни ничего не изменилось совершенно. Куда я ходила – туда и хожу. Какие места посещала, где продукты покупала – там и покупаю.
Е.Ш. Может быть ответственность другая.
Е.А. Конечно. Вот это другое дело, ответственность.
Е.Ш. Что вы делаете?
Е.А. В 2015-м году мы решили провести единоразовый конкурс, посвященный Победе в Великой Отечественной войне. Для себя решили, что ребятам, воспитанным в Украине, хочется показать Россию. Открыть какие-то для них не известные странички. И отправить кого-то в путешествие. Как отобрать детей, кто поедет? Давайте сделаем творческий конкурс? Давайте. Творческий номер, посвященный Победе в Великой Отечественной войне. Мы отдавали предпочтение не просто песне, танцу, а именно смыслу, который ребята туда вкладывали. Почему сегодня эта Победа актуальна, почему это сегодня важно. И один год это прошло, мы отправили 30 человек по «Золотому кольцу России», 20 уехало в Санкт-Петербург. Они вернулись оттуда окрыленные. Это же тоже надо учитывать, что у поколения, которое в детстве учило гимн Украины, все равно будут какие-то, может, не фантомные боли, но ностальгия по детским ощущениям, воспоминаниям. Они оттуда вернулись, увидев, что ничего не потеряли, а, наоборот, приобрели огромную страну с прекрасной историей, с прекрасными людьми и великой культурой. Потом, проект «Белый цветок». Фонд святителя Василия Великого, после того, как мы установили совместно памятник, предложил нам провести общекрымское празднование, день благотворительности и милосердия «Белый цветок». А теперь у нас он на республиканском уровне четвертый год уже проводится. И проводится уже практически во всех 25-ти муниципалитетах Крыма. Проходит большой праздник, на котором мы собираем средства и передаем потом в благотворительный фонд. Эти деньги тратим на билеты. Допустим, ребенок едет, на обследование. Обычно семьи с детьми-инвалидами выдыхаются. У них не хватает средств бесконечно летать в Москву, в Санкт-Петербург, еще куда-то. За счет собранных средств, мы покрываем эту потребность. Потом, мы принимаем активное участие, и уже подняли на новый уровень празднование Дня семьи, любви и верности 8-го июля. У нас уже все в Крыму знают, что это за мероприятие. Мы проводим его в городском парке. И тоже стараемся по всем городам это делать.
Е.Ш. Я читала в одном из ваших интервью, что в советское время вы говорили о том, что станете … генсекретарем.
Е.А. Мне было шесть лет. И меня родители спрашивают: кем ты хочешь быть? Я хотела быть генеральным секретарем ЦК КПСС. И мне мама сказала: это невозможно, у нас женщины не могут занимать такие посты. Тогда еще Брежнев был генеральным секретарем. После этого я не знала, кем хочу стать до последнего класса школы.
Е.Ш. Да, но это говорит о том, что вы лидер по натуре.
Е.А. Я никогда не задумывалась об этом.
Е.Ш. Но все-таки, насчет того, кем хочу стать. Уже после школы вы пошли в аграрный университет. Почему выбрали именно аграрный университет?
Е.А. Экономика и управление в отраслях. Только это был сельхозинститут. Это потом он стал университетом, сейчас уже сельскохозяйственная академия. Экономическое образование. По складу характера я больше к математике склонна.
Е.Ш. В меньшей степени гуманитарий, но приходится заниматься большими социальными, благотворительными проектами.
Е.А. Я занимаюсь только тем, что находит отклик у меня в душе и я лично считаю важным. Потому что, люди приходят: поддержите. Если я не понимаю, для чего это делают, я говорю: вы меня извините, не могу.
Е.Ш. Должно внутри срезонировать?
Е.А. Да.
Е.Ш. Пробуют через вас решать какие-то вопросы с Сергеем? Лоббировать какие-то проблемы?
Е.А. Да, пробовали. Конечно, пытались встретиться.
Е.Ш. Как к этому относится Сергей? Он слушает ваши советы, предложения, идеи?
Е.А. Как я к этому отношусь! Как я могу пересказывать человеку в короткие часы семейного досуга непонятно чьи идеи.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС
Е.Ш. Что удалось сделать, например, в вопросе с крымскими татарами.
Е.А. Я думаю, этот народ просто используют. Они не были против. У меня в «Русском единстве» со дня основания работает бухгалтером крымская татарка. Нельзя так говорить, что они были против. Это обманутые люди. Люди, которые в 14-м году плакали. Ко мне на работу приходит девочка, у нее свекровь татарка, говорит: она сидит и плачет. Она говорит, если мы сейчас за Россию проголосуем – нас депортирует. 80-летней женщине какая-то сволочь, по-другому не скажешь, это рассказала, ее же запугали. Она же не сама придумала, понимаете.
Е.Ш. А сейчас? Ведь татарский язык признан государственным?
Е.А. Да, крымско-татарский, украинский и русский у нас признаны государственными языками.
Е.Ш. Это то, чего крымские татары не могли ожидать в украинские времена, правильно я понимаю?
Е.А. Да. Эта проблема в большей степени преувеличена и надумана, вот мое такое мнение. Нормальные люди работают, воспитывают детей, живут и создают вокруг себя и своей семьи, вокруг своих родных, вокруг своих домов красоту, порядок и мир. А есть отдельные политиканы, которые пытаются играть на национальном вопросе. Но это преступно. Я считаю, это надо вообще пресекать.
Е.Ш. В «Красном углу» мы часто говорим о том, отличается ли русский человек от других людей в мире или не отличается. Вы как считаете? Что значит для вас быть русским? Быть русским – это каким?
Е.А. Это, наверное, человеком с обостренным чувством справедливости. Человеком, который стоит до конца, отстаивает свою точку зрения. Может быть, она кому-то кажется смешной или дикой, или еще какой-то. Но человеком, который имеет свою позицию. Добрым, щедрым, самоотверженным и, в то же время, жертвующим собой. Вы посмотрите, как мы пытаемся дружить с западным миром. Мы к ним – с раскрытой душой, давайте с вами дружить. Они не хотят. Президент недавно сказал, что, отношения как в любви должны быть взаимными. Мы пытаемся как-то им понравиться, подружиться. Хватит, не нужно. Уже давайте любить просто внутри себя, в своей стране. И не отвлекаться пока.
ОСТРОВ КРЫМ
Е.Ш. Лена, вы 25 лет с Сергеем в браке. 25 лет – это огромный совместный путь. Вы могли, вообще, когда-то предположить, что вашей семье выпадет такая честь сыграть огромную роль для и Крыма, и России, в целом?
Е.А. Такой роли, конечно, я не предполагала. Но я знала всегда, что Сергей незаурядная личность, он сильный человек, мужественный, героический. Это реально, а не потому, что это мой муж.
Е.Ш. А может быть, поэтому он ваш муж.
Е.А. Может быть, да. Мне было 17, а ему 19 лет, когда мы познакомились, и я видела, что это человек, у которого такое будущее. Он - лидер, за ним не страшно. Он, как каменная стена. Он надежный. Позвонила моя подруга, с которой мы дружим тоже около 25-ти лет, примерно с в одно время мы познакомились, и с ней, и с ним. Когда всё это случилось, она позвонила и сказала: «Ты знаешь, конечно, страшные вещи происходят. Но если не он, то никто». Говорит, никто больше не заслуживает, и не достоин, и не сможет, дословно. Знаете, было и страшно, и гордо, и как-то почетно. До сих пор не осознаю, что это про человека, которого я так давно знаю.
Е.Ш. Что-то провидческое было у Аксенова в «Острове Крым», который мы читали в советское время. Вы тогда читали?
Е.А. Я читала, да.
Е.Ш. А Сергею говорят?
Е.А. Говорили в 14-м. Сейчас, конечно, находятся люди, которые и ругают. Но это правильно, так и должно быть. В 14-м году была всеобщая эйфория. Ты садишься в самолет, и капитан корабля говорит: «С нами вместе летит Аксенов». Люди хлопают. Слезы, мурашки, когда подходят и говорят: я вам хочу что-то подарить, и я не знаю что, у меня ничего нет. Вот вам аудиоплеер с наушниками, я хочу, чтобы у вас от меня на память что-то осталось. Вы знаете, я все эти подарки храню. Рисунки какие-то, еще что-то. Это просто непередаваемо, честно скажу.
Е.Ш. Не представляю, как Сергей живет с этим чувством ответственности перед людьми, которые в него поверили.
Е.А. Если бы не чувство ответственности. Мы просто боялись подвести. Это был самый главный страх. У него было такое, знаете, что вдруг не оправдает чьи-то надежды. Потому что люди, действительно, поверили в него.
Е.Ш. Как вы считаете, Крым небольшой полуостров, но наш большой символ. Интересно, ощущаете ли вы силу и мощь нашей страны. Потому что, ситуация, в целом, в мире очень непростая. Как вам видится сегодняшнее геополитическое положение?
Е.А. Мы ощущаем ее мощь и величие. И мы ощущаем, я и не только за себя говорю, говорю за своих друзей, за своих родных, мы ощущаем то, что мы справимся. Ммы часть этой страны, мы часть этой России. И я уверена, что наша страна и мы во главе с таким лидером, который сегодня у нас, справимся с любыми вызовами. Я в этом просто уверена. Потому что, если не мы, то кто.
Е.Ш. Лена, хочу поблагодарить вас за то, что вы стали почетным гостем программы «Красный угол».
Е.А. Спасибо большое. Что пригласили. Всем нам процветания – и вперед.
Смотреть тут: https://tsargrad.tv/shows/rubric/krasnyj-ugolВсё самое интересное читайте тут:
Дзен — https://vk.cc/ctdyTd
Подписывайтесь, чтобы знать больше:
ВКонтакте — https://vk.cc/csYd1s
Одноклассники — https://vk.cc/csYd5L
Telegram — https://vk.cc/csYdsn
