Заклятый враг: Как козни Англии привели к русско-японской войне

По словам С. Ю. Витте, "Государь считал англичан нашими заклятыми врагами"[1]. Когда в 1896 г. Великий Князь Алексей Александрович в написанной для царя рецензии на книгу М. И. Кази "Русский военный флот, его современное состояние и задачи" с возмущением отмечал, что автор считает "Англию нашим главным неприятелем", Николай II на полях пометил: "К этому я вполне присоединяюсь, как всякий русский, знающий родную историю"[2].

Английская дипломатия также продолжала считать Россию своим главным противником. Во время парламентских дебатов 1885 г. премьер-министр У. Гладстон заявил:

Русский кошмар должен быть устранён каким-нибудь решительным ударом"[3].

В 1896 г. в ходе европейского турне Николай II нанёс визит вежливости королеве Виктории. Царская семья провела две недели в гостях у неё в шотландском замке Бальмораль. Там произошли важные переговоры Николая II с лордом Солсбери по важнейшим вопросам Черноморских проливов и английской оккупации Египта.

Особую обеспокоенность у английских правящих кругов вызвал вопрос безопасности индийских владений, которым могла якобы угрожать Россия. Николай II поспешил успокоить английскую сторону относительно мнимой "русской угрозы" и "решительно отверг наличие какого-либо недружественного намерения по отношению к Индии"[4].

В Лондоне вначале рассчитывали, что молодой и неопытный Царь станет проводником британской политики. Королева Виктория пыталась оказывать влияние на Николая II, надеясь, что тёплые родственные чувства будут способствовать продвижению английских интересов. Она убеждала Царя,

что так важно, чтобы Англия и Россия шли вместе, ибо они являются самыми могущественными империями и поэтому — гарантией мира... Я и лорд Солсбери хотим, чтобы мы, Англия и Россия, поняли друг друга и жили в дружбе"[5].

Однако Царь был убеждён: "Политика — это не то, что домашние или частные дела, и в ней нельзя руководствоваться личными чувствами и отношениями"[6].

Это видно из писем Николая II к "дражайшей бабушке". Так, в мае 1895 г. королева Виктория жаловалась ему на недопустимый, по её мнению, тон некоторых русских газет в отношении Англии и просила Царя повлиять на них. В ответ Николай II взывал к демократическим принципам в отношениях власти и прессы: "Я должен сказать, что не могу запретить людям открыто выражать свои мнения в печати. Разве меня не огорчали часто довольно несправедливые суждения о моей стране в английских газетах? Даже в книгах, которые мне постоянно присылают из Лондона, ложно освещают наши действия в Азии, нашу внутреннюю политику и т. п. Я уверен, что в этих писаниях не больше сознательной враждебности, чем в упомянутых выше статьях"[7].

К концу XIX века между ведущими европейскими государствами шло активное соперничество в отдалённых от метрополий регионах: Ближнем Востоке, Африке и Азии. В этом соперничестве как для России, так и для Франции главным конкурентом была Великобритания. Русско-английские интересы сталкивались в Турции, Средней Азии и на Дальнем Востоке. Что касается Германии, то в конце XIX в. она не рассматривалась главным противником ни Францией, ни Россией. По мнению бельгийской исследовательницы Б. Эмерсон: "Россию и Францию объединяла не общая враждебность по отношению к Германии, а конкуренция с Великобританией за сферы влияния"[8].

Продвижение России на Дальний Восток и занятие ею в 1897 г. Порт-Артура содействовало усилению неприязни Англии к России.

Осенью 1898 г. между Францией и Англией едва не вспыхнула война из-за захвата французами небольшой области Фашода в английском Судане. Английское правительство предъявило Парижу ультиматум, требуя немедленно очистить район от своих войск. 28 июня министр иностранных дел Франции Т. Делькассе отверг этот ультиматум[9]. Разразился сильнейший дипломатический кризис. В Лондоне не скрывали военных приготовлений против Франции[10].

В этих условиях Император Николай II 15 октября 1898 г. послал в Париж министра иностранных дел, графа М. Н. Муравьёва[11]. В разговоре с Муравьёвым президент Фор заявил, что "настоящий враг Франции — не Германия, а Англия. Англия является в Африке повсюду врагом Франции, таким же врагом является она по отношению к России на Дальнем Востоке. Мы должны руководствоваться этим сознанием в нашей политике"[12].

Император Николай II положительно отнёсся к возможности предания франко-русской военной конвенции антианглийской направленности. 6 (18) декабря 1898 г. генерал А. Н. Куропаткин представил Николаю II доклад о мерах по приведению в состояние боевой готовности войск Туркестанского и Приамурских округов, Закаспийской области и Квантунского полуострова. Николай II их одобрил, написав резолюцию на докладе: "Некоторые видимые приготовления с нашей стороны, по-моему, были бы совсем не бесполезны. Почему Англия одна имеет право так дерзко вооружаться среди всеобщего мира?"[13] Николай II был готов вступать в боевые действия только в случае нападения Англии на Францию или на Россию. Однако Царь полагал, что "дерзкое поведение Англии продлится недолго"[14]. 18 января 1899 г. Николай II сказал французскому послу Монтебелло: "Ситуация ещё очень тревожная, но я считаю, что сегодня Англия не имеет стремления начинать войну"[15].

Император Николай II. Фото: www.globallookpress.com

2 июля 1900 г., в Париже на совещании начальников генеральных штабов России и Франции в русско-французскую военную конвенцию 1893 г. была внесена важная поправка: обязательства России и Франции на случай войны с Тройственным союзом были распространены и на Англию. Правда, в этом случае обязательства распространялись не автоматически, как против Германии, а только при условии, что оба правительства приняли бы специальное решение "об оказании взаимной помощи в возможной войне с Англией"[16].

В 1900 г. Николай II поддержал выступление южно-африканских (бурских) государств против Англии. В письме к Великому Князю Сергею Александровичу Николай II признавался, что "от души желает бурам ещё больших успехов, чем они до сих пор имели"[17]. Обращаясь к своей сестре Великой Княгине Ксении Александровне, Государь дал волю своим чувствам, отметив, что он не может не выразить своей "радости по поводу только что подтвердившегося известия" о том, что "во время вылазки генерала Уайта целых два английских батальона и горная батарея взяты бурами в плен!"[18]

Между тем в марте-июне 1900 г. в англо-бурской войне произошёл перелом в пользу Великобритании. Английские оккупанты развязали кровавый террор против бурского мирного населения, проводя в Южной Африке тактику "выжженной земли". Впервые в истории ими были созданы концлагеря, в которых содержались мирные жители, заложники, в том числе женщины и дети, заподозренные в оказании помощи партизанам[19].

Варварское ведение войны англичанами не могло оставить равнодушным Николая II. Царь поручил министру иностранных дел, графу В. Н. Ламздорфу, подготовить свои соображения по поводу возможного дипломатического противодействия английской агрессии. Летом 1901 г. Ламздорф подал записку на Высочайшее имя, в которой утверждал, что "лишь совместное с Россией предстательство континентальных держав в пользу буров могло бы склонить Англию к прекращению беспощадной расправы с совершенно разорённым противником"[20].

28 июня (11 июля) 1901 г. В. Н. Ламздорф сообщал послу в Париже, князю Урусову, что Император пришёл к убеждению о необходимости воззвания держав к Великобритании с целью оказать "возможное содействие к облегчению тяжёлой участи Южно-Африканских Республик". Но Россию не поддержало ни одно европейское государство. Война с бурами подходила к концу, победитель был очевиден. По европейским понятиям не стоило впустую тратить время, тем более что в 1902 г. бурские государства признали над собой протекторат Великобритании.

Наиболее глубокие противоречия между Россией и Великобританией выявились на Дальнем Востоке. 25 марта (6 апреля) 1895 г. министр иностранных дел А. Б. Лобанов-Ростовский докладывал Николаю II:

Главный и самый опасный противник наш в Азии — бесспорно, Англия. Чувства недоброжелательности и зависти, с которыми она смотрит на каждый наш шаг вперёд на Дальнем Востоке, не подлежат сомнению. Как скоро возникали какие-либо азиатские затруднения, друзья Англии всегда были нашими врагами и наоборот"[21].

Напротив слов Лобанова "главный и самый опасный противник наш в Азии — бесспорно, Англия", Николай II поставил пометку на полях: "Конечно"[22].

Этого же взгляда придерживался и и. о. министра иностранных дел Н. П. Шишкин, утверждавший в сентябре 1896 г.: "Где бы Россия ни делала шаг вперёд, всюду ей препятствовала Англия, и последствием этого являются убеждения, что Англия является прирождённым врагом"[23]. Англичане толкали немцев в Китай, чтобы столкнуть их там с русскими, а немцы стремились воспользоваться этим, чтобы захватить новые территории и не допустить туда англичан[24].

8 (21) января 1901 г. скончалась королева Виктория. Королева видела растущую опасность Германии, возглавляемой непредсказуемым и злонамеренным императором. Новый король Эдуард VII испытывал ставшую уже традиционной для Англии политическую русофобию. В свою очередь, Николай II считал Эдуарда "самым опасным и лживым интриганом в мире"[25]. При новом короле Великобритания взяла курс на примирение с Францией и на ещё большее противостояние с Россией, придавая особое значение новым дипломатическим комбинациям, обусловленным "исторической необходимостью"[26].

Королева Виктория. Фото: www.globallookpress.com

После того, как планы английского правительства сблизиться с Германией потерпели фиаско, оно решило отказаться от политики "блестящей изоляции". Англия стремилась обрести на континенте европейского союзника, который мог бы оказать ей поддержку в случае колониального или иного конфликта[27]. Таким государством для Лондона стала Франция, с которой в 1904 г. она заключила договор о разделе сфер влияния, вошедший в историю как Антанта.

Добившись нейтрализации Франции и Германии, Англия могла теперь приступить к вытеснению России с Дальнего Востока. В Лондоне хорошо понимали всю важность китайского, корейского и японского рынков сбыта. Русская дипломатия всё более активно действовала в Маньчжурии и Китае, русские инвестиции в китайскую экономику постоянно росли. Ускоренное строительство Транссиба обещало в недалёком будущем возможность быстрой переброски на Дальний Восток русских товаров, а также военного снаряжения и войск. После приобретения Россией Порт-Артура опасность Транссиба для Англии стала ещё более очевидной. В марте 1899 г. Николай II сказал Монтебелло:

Я убеждён, что Англия будет проявлять повсюду намного меньше высокомерия, когда наша железная дорога будет построена вплоть до Порт-Артур, и когда мы соединим её с Транскаспийской магистралью"[28].

В 1902 г. между Японией и Англией был заключён военный союз, по существу направленный против России. Если бы она решила противодействовать японской агрессии в Корее, то это можно было бы подвести под статью англо-японского договора[29].

Желание остановить продвижение России на Дальнем Востоке заставляло Лондон объединять свои усилия с США. Американский президент Т. Рузвельт предупреждал Францию и Германию: "В случае антияпонской комбинации в союзе с Россией я тотчас встану на сторону Японии и не остановлюсь в дальнейшем ни перед чем, что окажется нужным в её интересах"[30].

Русский финансовый агент в Лондоне, путейский инженер М. В. Рутковский, по заданию МИД посетивший США в 1907 г., писал, что главной причиной их поддержки Японии и Англии в 1904 г. стало стремление Вашингтона захвата "новых территорий на Азиатском континенте, могущим служить отличной военной базой в будущих военных операциях". Именно это стремление обратило "взоры Соединённых Штатов на Тихий океан и на государства, им омываемые"[31].

Русско-японская война во многом явилась следствием противодействия ряда государств (Японии, Англии, США) стремлению Николая II реализовать "Большую азиатскую программу". Англия и США открыто приветствовали нападение Японии на Россию. Английская Daily Mail писала зимой 1904 г.: "Россия должна быть уничтожена. Этот тяжёлый мастодонт, готовый проглотить всю Азию, зашёл слишком далеко"[32]. После гибели "Варяга" и "Корейца" американский президент Т. Рузвельт писал своему сыну: "Я в высшей степени рад японской победе, ибо Япония играет в нашу игру"[33].

В Петербурге стало известно, что Англия склоняется оказать Японии не только финансовую помощь, но и военную. Офицеры Ирландского корпуса получили приказ немедленно выехать в Индию, резервисты флота должны были сообщить в Лондонское адмиралтейство свои адреса, английская фирма Гиббса закупала чилийские и аргентинские броненосцы для японского правительства[34]. В Лондоне полагали, что неплохо бы закончить войну на Дальнем Востоке, пока успехи Японии не стали слишком значительны или, наоборот, пока Россия не нанесла японской армии поражение.

Русско-японская война. Фото: www.globallookpress.com

25 марта (8 апреля) 1904 г. находящийся в Копенгагене король Эдуард VII в беседе с русским послом заявил: "Заключение англо-французского соглашения даёт мне надежду достичь теми же методами, но больших результатов, заключения подобного же договора с Россией, заключение которого всегда было и продолжает оставаться объектом моих искренних желаний"[35].

Николай II верно оценил это заявление короля как попытку навязать России английское посредничество в заключении мира с Японией. В своём письме Эдуарду VII Царь напоминал, что Россия не вмешалась в англо-бурскую войну[36]. Король был весьма недоволен этим сравнением, считая, что в Трансваале была заинтересована только одна Англия, тогда как в Дальнем Востоке заинтересован целый ряд государств. В своём письме к Николаю II английский король утверждал, что Англия будет соблюдать нейтралитет, но при этом подчеркнул, что она заинтересована в таких условиях мира, при которых будут гарантированы её "особые интересы в Маньчжурии"[37].

Инициатива английского короля не привела ни к каким результатам. Обе стороны, Россия и Англия, признали невозможным вести переговоры о сотрудничестве во время войны.

В ночь с 8 (21) на 9 (22) октября 1904 г. в Северном море, недалеко от английского порта Гулль, корабли 2-й русской эскадры были атакованы миноносцами, чью принадлежность установить не удалось, так как они шли с потушенными фонарями в условиях сильного тумана[38]. Эти миноносцы двигались в окружении рыбацких баркасов. В этот момент эскадра уже открыла ответный огонь по миноносцам. При обнаружении баркасов вице-адмирал З. П. Рожественский отдал приказ по ним огонь не вести[39].

Видимым результатом инцидента, о котором вскоре узнал весь мир, были два убитых английских рыбака, шесть раненых и потопленный рыбацкий траулер[40]. Таким образом, японские, а может, и английские миноносцы, пользуясь сильным туманом, без опознавательных знаков, под прикрытием рыбацкого флота подошли в непосредственную близость к русской эскадре и спровоцировали её корабли на открытие огня, после чего скрылись.

10 (23) октября английское агентство "Рейтер" сообщило о "нападении русской эскадры на английских рыбаков", причём число убитых было увеличено вдвое. Событие вызвало взрыв негодования в английском общественном мнении. "Нападение на рыбаков, — писал английский историк Р. М. Каннегтон, — было воспринято как покушение на статус и достоинство Англии, владычицы морей и великой державы"[41]. Пресса всего мира заговорила о почти неизбежной войне между Россией Англией. Николай II заметил по этому поводу:

Какие мерзости, в смысле лжи и клеветы, распространяют английские газеты про Россию!"[42]

Николай II направил английскому королю Эдуарду VII телеграмму со словами сожаления и соболезнования. То же самое сделал в устной форме посол в Лондоне, граф Бенкендорф[43]. Тем не менее от официальной оценки Царь воздержался до получения сведений от Рожественского. Когда же 14 (27) октября эти сведения были получены, оказалось, что картина событий в корне иная[44]. Николай II был уверен, что со стороны Англии это было преднамеренной провокацией в пользу Японии. Между тем в английском парламенте полным ходом шли призывы к войне с Россией. "Война может быть вопросом нескольких часов, — писала газета The Times, — Англии остаётся лишь один путь"[45].

Эти слова не были пустым звуком. Ещё в середине 1904 г. английский генеральный штаб разработал планы нападения на Россию. Они предусматривали ведение боевых действий на Балтике и в Центральной Азии[46]. Планы эти стали известны русской разведке. В русском МИД также знали, что готовится высадка английского десанта на кавказское побережье России[47]. Николай II в беседе с М. Бомпаром 19 ноября (2 декабря) 1904 г. заметил: "Нужно ждать всего от Англии, я также готовлюсь ко всему"[48].

"Гулльский инцидент" в Северном море едва не привёл к русско-английской войне. В этих условиях Николай II использовал предложение Вильгельма II о заключении русско-германского союзного договора для политического давления на Францию, вынудив её фактически поставить Лондону ультимативное требование не начинать войны с Россией. Лондон поспешил согласиться на русское предложение передать Гулльский конфликт на разрешение международной конвенции и отказался от всяких попыток задержать русскую эскадру Рожественского[49].

Перспектива русско-германского союза сильно встревожила и Великобританию, в которой всё более набирали силу антигерманские настроения, и всё более крепло убеждение в необходимости примкнуть к русско-французскому союзу. Кроме того, Англию тоже тревожила перспектива усиления Японии, а это означало, что английскую помощь ей следовало прекратить или значительно уменьшить.

В отечественной историографии русско-английское сближение, начавшееся сразу после Альхесирасской конференции и закончившееся соглашением 1907 г., было принято воспринимать как присоединение России к Антанте, то есть создание военного союза Англии, России и Франции против Германии. Но, как верно замечает Н. В. Греков, "царская дипломатия воспринимала это соглашение только как элемент политики неприсоединения и лавирования между двумя блоками держав"^[50]. Определяя политику Императора Николая II этого периода, Н. В. Греков подчёркивает, что

уклончивая тактика Петербурга нервировала и Лондон, и Берлин. Обе группировки стремились привлечь Россию на свою сторону, так как она по-прежнему обладала самой многочисленной армией в мире. Петербург же, опираясь на поддержку то Берлина, то Лондона, пытался упрочить свою внешнюю безопасность"^[51].

Внешнеполитическая стабильность России требовала, чтобы Бьёркский договор с Вильгельмом II был уравновешен договорённостями с Лондоном.

При этом ни Петербург, ни Лондон, которые ещё совсем недавно были потенциальным противниками, ни в коей мере не стремились заключать друг с другом военного соглашения. Русско-английская конвенция 1907 г. была вызвана стремлением обоих государств разграничить сферу влияния в Азии. Разумеется, причиной осознания необходимости поисков взаимных компромиссов стало упорное стремление рейха проникнуть в геополитические регионы, представляющие исключительный интерес как для Англии, так и для России.

Договорённости с Англией о разграничении сфер влияния сняли с повестки дня возможность англо-русской войны и открыли путь к сотрудничеству между двумя странами. При наличии союзнического договора с Францией появлялось реальное противодействие агрессивному Тройственному союзу. Однако при этом Николай II не только не хотел, чтобы договорённость с Лондоном приняла форму военного союза против Германии, но и всячески стремился к таким же договорённостям с Берлином. После каждой договорённости с Англией Царь предлагал равноценную договорённость с Германией.

Продолжение следует...

(При написании использовались материалы монографии Мультатули П. В. Внешняя политика Императора Николая II. 1894-1917 гг. — М.: ФИВ, 2012. — 839 с. (Книжная серия РИСИ / Российский ин-т стратегических исслед.).

________________________________________________________________________________________________________________

[1] Витте С.Ю. Воспоминания: в 3 т. – М.: Издательство социально-экономической литературы, 1960. Т. 2. С. 453.

[2] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 440. Л. 8.

[3] Parliamentary Debates. Commons Sitting of 16 April 1885. Series 3. Vol. 296. СС. 1866.

[4] The Letters of Queen Victoria. V. IX. Р. 85.

[5] The Letters of Queen Victoria. V. IX. Р. 86-87.

[6] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1111. Л. 25 [на англ. яз.].

[7] Император Николай II — королеве Виктории. 10/22 мая 1895 г. // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1111. Л. 25 [на англ. яз.].

[8] Эмерсон Б. Великобритания и франко-русский союз // Россия и Франция XVIII-XX века. Вып. 2. - М.: Наука, 1998. С. 162.

[9] Hugodot (M.). L’opinion publique anglaise et l’affaire de Fachoda // Revue d’histoire des colonies. Année 1957. Vol. 44. - № 155. pp. 113-137. Р. 113.

[10] Ропп Т. Создание современного флота: Французская военно-морская политика 1871–1904.

[11] Новые материалы о Гаагской мирной конференции 1899 г. // Красный архив. Исторический журнал. Т. 5-6 (54-55). – М.; Л: СОЦЭКГИЗ, 1932. С. 58.

[12] Новые материалы о Гаагской мирной конференции 1899 г. // Красный архив. С. 71.

[13] РГВИА. Ф. 165. Оп.1. Д. 3564. Л. 3.

[14] Die Große Politik. Bd. XIII. - № 3529. S. 195.

[15]  DDF. 1^e série. T. XV (18 novembre 1899-30 décembre 1900). – Paris, 1959. - № 26. P. 40.

[16] История дипломатии [Громыко А.А. ред.]. Т. 2. С. 486.

[17] Император Николай II — Великому Князю Сергею Александровичу 22 октября 1899 г. // ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 70. Л. 37.

[18] Николай Романов об англо-бурской войне // Красный архив. Исторический журнал, - М.: Гос. соц.-экон. изд-во, 1934. Т. 2 (63). С. 125.

[19] Англо-бурская война в донесениях русского военного агента // Красный архив. Исторический журнал. - № 6 (103), 1940. – М.: Гос. соц.-эк. изд-во, 1940. С. 152-153.

[20] Всеподданнейшая записка министра иностранных дел графа В. Н. Ламздорфа. Июль 1901 г. // ГА РФ. Ф. 568. Оп. 1. Д. 83. Л. 7 [копия].

[21] Всеподданнейшая записка министра иностранных дел князя А. Б. Лобанова-Ростовского. 25 марта/6 апреля 1895 г. // Красный Архив. Исторический журнал. Т. 3 (52). – М.; Л.: Партийное изд-во, 1932. С. 76.

[22] Всеподданнейшая записка министра иностранных дел князя А. Б. Лобанова-Ростовского. 25 марта/6 апреля 1895 г. С. 76.

[23] Цит. по: Лукоянов И.В. "Не отстать от держав…". Россия на Дальнем Востоке в конце XIX-начала ХХ вв. - СПб: Нестор-История, 2008. - 668 с. С. 328.

[24] Сергеев Е.Ю. Политика Великобритании и Германии на Дальнем Востоке. 1897-1903. – М: ИВИ РАН, 1998. – 230 с. С. 68-70.

[25] Дипломатический словарь: в двух томах [А.Я. Вышинский гл. ред.]. Т. 1. - М.: Гос. изд-во полит. лит., 1948. – 856 стб. С. 112.

[26] Лунёва Ю.В. Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1907-1914). – М.: Квадрига; Объединенная редакция МВД России, 2010. – 256 с. С. 30.

[27] Renouvin (P.). La crise Européenne (1904-1914) et la Grande Guerre. – Paris: Alcan, 1939. – 639. P. 60.

[28] DDF. 1^e série. T. XV. - № 112. P. 174-175.

[29] История дипломатии: в 3 томах [Потёмкин П. В., ред.]. – М; Л.: Гос. изд. полит. лит., 1945. Т. 2. С. 537.

[30] Солженицын А.И. Двести лет вместе. (1795-1995): в двух томах. Т. 1. - М.: Русский путь, 2001. – 512 с. С. 211.

[31] ГА РФ. Ф. 559. Оп. 1. Д. 75. Л. 1-5

[32] Цит. по: Русский вестник. 1904. - № 7, июль.

[33] Pringle (Н.). Theodore Roosevelt. - New York, 1931. – 425 р. P. 375

[34] РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 3587. Л. 44.

[35] Остальцева А.Ф. Англо-русское соглашение 1907 года. Влияние русско-японской войны и революции 1905-1907 гг. на внешнюю политику царизма и на перегруппировку европейских держав. – Саратов: Издание Саратовского университета, 1977. -277 с.С. 67.

[36] АВП РИ. Ф. Канцелярия МИД. 1904. Д. 86. Л. 46.

[37] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1388. Л. 23-26.

[38] Павлов Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. Секретные операции на суше и на море. – М.: Материк, 2004. – 464 с. С. 389.

[39] Там же. С. 390.

[40] Павлов Д. Указ. соч. С. 399.

[41] Connaughton (R. M.) Rising Sun and Tumbling Bear: Russia’s War with Japan. – Cassel, 2007. P. 247.

[42] Император Николай II — графу В.Н. Ламздорфу 15 января 1905 г. // ГА РФ. Ф. 568. Оп. 1. Д. 661. Л. 102.

[43] Секр. телеграмма В.Н. Ламздорфа А.К. Бенкендорфу 3 (20) ноября 1904 г. // АВП РИ. Ф. 143 (Китайский стол). Оп. 491. Д. 62. Л. 8-9.

[44] АВП РИ. Ф. 138. (Секретный архив министра). Оп. 467. Д. 224. Л. 16.

[45] Русский вестник. 1905 г. Март. - № 3.

[46] Данилов О.Ю. Пролог "великой войны" 1904-1914 гг. Кто и как втягивал Россию в мировой конфликт. – М.: Поколение, 2010. – 416 с. С. 35.

[47] Данилов О.Ю. Указ. соч. С. 36.

[48] DDF. 2^e série. T. V. - № 468. Р. 564.

[49] Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 105.

[50] Греков Н. В. Русская контрразведка в 1905–1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы. - М.: МОНФ, 2000. - 209 с. С. 50.

[51] Греков Н.В. Указ. соч. С. 26.