"В Белоруссии 7 страниц, у нас в России - 70": Хирурги-трансплантологи перечислили недостатки законопроекта о донорстве органов
Трансплантологи Москвы собрались на конференцию, чтобы обсудить законопроект о донорстве и трансплантации органов. Его общественное обсуждение продлится до 20 января. У специалистов есть замечания к тексту проекта. “В Белоруссии закон о трансплантологии занимает всего 7 листов. А российский проект закона написан на 70 листах", - рассказал хирург-трансплантолог Могели Хубутия.
Время, выделенное общественности на внесение правок в закон о донорских органах, подходит к концу. В Совете Федерации определили сроки завершения разработки и внесения в Госдуму законопроекта. Ситуацию для Царьграда прокомментировал главный трансплантолог Москвы и президент ГБУЗ НИИ СП им. Склифосовского Могели Хубутия.
Он отметил, что у него, как одного из ведущих специалистов в данной области, имеется ряд серьёзных претензий к документу. Во-первых, никто из сообщества профессиональных трансплантологов Москвы и Московской области не участвовал в разработке этого закона, отметил хирург. Во-вторых, по его мнению, закон в его нынешнем виде не сможет работать в России. В качестве самого простого примера Могели Хубутия приводит нечёткую ситуацию с формой волеизъявления.
"Сейчас у нас в стране существует презумпция согласия. То есть если пациент погибает, при жизни он не заявлял о своем несогласии стать донором и его органы подходят по всем критериям - их могут изъять и пересадить пациентам из листа ожидания. В новом законопроекте презумпция остаётся - но вдобавок к ней нужно получить согласие родственников, выждать определённое время. То есть вводятся параллельно две взаимоисключающие формы волеизъявления. Такие невнятные, непродуманные места в законе могут обернуться потерей времени, критичной для нашей области медицины", - рассказал Могели Хубутия в интервью Царьграду.
Он также отметил, что при работе с органами важны скорость и согласованность действий на всех уровнях. Так, новый закон ставит крест на работе с донорами, у которых смерть диагностирована по так называемым циркуляторным критериям, то есть при остановке сердца: на изъятие органов в этих случаях у специалистов есть всего два часа. А тем временем в США в 2019 году такие доноры составили порядка 20% от всех доноров, включая прижизненных.
Имеются у хирурга и претензии к некоторым формулировкам документа. В частности, речь идёт об ответственности врача за нанесение ущерба. Например: изъятие органа у прижизненного родственного донора существенно отражается на его здоровье - поэтому на такие меры врачи идут только в крайних случаях. Может создаться ситуация, когда врач изъял почку или часть печени у одного, чтобы спасти другого. А потом врачу предъявят обвинения в нанесении ущерба, ведь формально он вырезал орган у человека, то есть нанёс ущерб. И не факт, что контекст этих действий будет взят в расчёт, опасается Могели Хубутия.
"Мы выступаем с предложением собрать рабочую группу, с участием всех регионов, где делаются трансплантации, с участием главных трансплантологов - и прийти к консенсусу сначала нам самим, профессионалам", - сказал трансплантолог в интервью Царьграду.
Он добавил, что в Белоруссии закон о трансплантологии занимает всего 7 листов. А российский проект закона чрезмерно и бессмысленно раздут.
По словам главного внештатного трансплантолога Московской области Яна Мойсюка, попытки сформулировать новый закон, регулирующий область трансплантологии, уже велись в 2013 году. Тогда ведущие специалисты высказывали свои предложения, но после нескольких месяцев обсуждения инициатива была приостановлена. В настоящее время трансплантологическая область регулируется федеральным законом, принятым в 1992 году.
Своими комментариями по поводу законопроекта поделился Константин Губарев, генеральный секретарь Национальной ассоциации донорства и трансплантации. По его мнению, новый законопроект перегружен деталями, а некоторые его положения уже регулируются Уголовным кодексом и другими законодательными актами. С другой стороны, в законе не прописаны важнейшие для отрасли понятия и механизмы.
“Необходимо чётко прописать структуры системы координации органного донорства и определиться со всеми терминами. Например, в посмертном донорстве существует понятие "реальный донор" - это донор, факт смерти которого констатирован и у которого нет юридических и медицинских препятствий для донорства. И есть понятие "актуальный донор" - это донор, органы которого трансплантированы другому пациенту. А определения донора, у которого органы изъяты, но не трансплантированы - нет. Законодательство в такой высокотехнологичной сфере, как трансплантология, должно быть чётким и конкретным, если явление есть, а названия для него нет - возникает опасная путаница с отчётами и статистикой", - пояснил Константин Губарев.
Своим взглядом на ситуацию с Царьградом также поделился заведующий отделением пересадки почки и поджелудочной железы Института Склифосовского Алексей Пинчук. По его мнению, любое нововведение должно улучшать ситуацию. Но закон о трансплантологии в его нынешнем варианте - сырой и нуждается в доработках.
"К сожалению, в законе не предусмотрено ничего для того, чтобы повысить прозрачность нашей отрасли, повысить её понятность для всех. То есть все закрытые процессы, к которым в настоящее время есть вопросы у общественности и юристов, сохраняются, к сожалению. И даже становятся ещё более закрытыми", - сетует трансплантолог.
Он отмечает, что в России существует некоторое недоверие к области трансплантологии и донорства органов, вокруг них сосредоточено множество страхов и предрассудков, и это сильно усложняет работу медицинских сотрудников. Чтобы не только непосредственные пациенты, но и все граждане понимали важность и безопасность этой сферы, система отчётов о проведённых операциях и изъятых органах должна быть максимально прозрачной, понятной и открытой.
